Как бывший спецназовец ГРУ, работавший на ФСБ против радикального ислама, оказался в международном розыске по обвинению в терроризме
Стамбул — Москва
В одной из старейших мечетей Стамбула, известной как Сельчук Султан Камии, среди сирийских беженцев и узбекских мигрантов регулярно появляется светлоглазый мужчина средних лет. Он спит на полу возле михраба, питается тем, что приносят прихожане, и практически не говорит о своем прошлом. Большинство посетителей мечети не знают, что этот бездомный русский еще несколько лет назад был одним из самых ценных информаторов российских спецслужб в исламистской среде.
Его зовут Адам Александрович Султан. До принятия ислама он носил имя Евгений Александрович Голанов. Сегодня по запросу России на него выдано красное уведомление Интерпола, классифицирующее его как «международного террориста». Москва обвиняет его в создании ячейки ИГИЛ в Сибири, финансировании террористической деятельности и распространении радикального ислама.
Но сам Адам утверждает иное: он был осведомителем, который почти десять лет работал на ФСБ и Центр по борьбе с экстремизмом, а затем был предан теми самыми людьми, которым служил. Это расследование раскрывает мрачную историю о том, как российские спецслужбы используют и уничтожают своих собственных информаторов.
Сибирь, нефть и война
Адам родился 15 июля 1981 года в Мегионе — советском городе на тайге, построенном в эпоху освоения западносибирских нефтяных месторождений. Типичный моногород: вахтовые поселки, трубопроводы, воздух с запахом сырой нефти и зима, длящаяся девять месяцев.
В конце 1990-х Евгений служил в подразделении специального назначения, подчиненном ГРУ. Его военный билет содержит запись о службе в 12-й отдельной бригаде специального назначения. Вторая чеченская война оставила неизгладимый след.
«Я вернулся оттуда другим человеком, — говорит Адам. — Ты пытаешься построить нормальную гражданскую жизнь, но прошлое не отпускает. Не можешь примириться с тем, что видел и делал».
Обращение в ислам
После демобилизации Евгений вернулся в Мегион. Нефтяной город изменился — в рабочих районах появились импровизированные мечети, мусульманские общины росли. Среди демобилизованных ветеранов и молодежи, уставшей от безысходности, ислам предлагал идентичность и убежище.
В 2005 году Евгений принял ислам и взял имя Адам Александрович Султан. Следующие шесть лет он провел, путешествуя по мусульманскому миру — Иран, Пакистан, Египет, Йемен. Он посещал медресе и религиозные школы, изучал арабский язык и исламскую теологию.
«В Пакистане я впервые увидел радикалов вблизи и понял опасность их идеологии, — рассказывает он. — Я наблюдал за их методами, за тем, как они обрабатывают молодых людей, как внушают идеи джихада».
Именно тогда, по его словам, у него возникла идея предложить свои услуги российским спецслужбам.
Вербовка
Первый контакт с российскими спецслужбами произошел в 2008 году. Адам утверждает, что сам вышел на них, движимый патриотическими чувствами.
«Я считал себя патриотом. Я служил в спецназе, воевал за Россию, — говорит он. — Когда увидел, что происходит с нашими ребятами, которые едут учиться в исламские страны и попадают под влияние радикалов, решил, что должен что-то сделать».
Стабильное сотрудничество началось в 2012 году, когда офицер ФСБ Александр Сериков формализовал их отношения. Адам подчеркивает: «Мне не нравится слово «инфильтратор». В России есть термин «осведомитель» — гражданское доверенное лицо, которое регулярно сотрудничает со спецслужбами».
В 2014 году Адам начал полноценно работать под кураторством Центра Э — подразделения МВД, специализирующегося на борьбе с религиозным экстремизмом. Здесь он познакомился с офицерами Романом Ларионовым, Ренатом Сафаровым и Андреем Титенкиным.
Такси как прикрытие
В 2013 году кураторы помогли Адаму создать бизнес — диспетчерскую службу такси в Мегионе. Идеальное прикрытие: офис с компьютерами, постоянно звонящие линии, водители. Нормальная жизнь снаружи, работа осведомителя внутри.
Сериков связал его с Ринатом Каримовым, владельцем крупной службы «Ваше Такси» в Нижневартовске. Каримов предоставил оборудование стоимостью около 5000 евро и разрешил использовать бренд компании.
Методы Адама были далеки от шпионских фильмов. Никаких гаджетов, шифрованных приложений или конспиративных встреч.
«Меня ничему не учили, — объясняет он. — У меня были дешевые телефоны, которые я часто менял. Общение шло через обычные мессенджеры, без паролей и шифрования. Я не вел записей. Все было устно — документы составляли оперативники».
На публике Адам действовал открыто, не скрывая пацифистских взглядов. Его задачей было «обнаруживать и контролировать радикальные настроения». Пятница в мечети была лучшим временем: можно было видеть, кто пришел, кто с кем встретился, кто проявляет признаки радикализации.
Разочарование
Чем дольше Адам работал, тем больше разочаровывался в системе.
«Больше всего меня поражало, что несмотря на мои сообщения, службы редко предпринимали действия, — говорит он. — Их интересовала только статистика, отчеты, цифры. Я работал над предотвращением радикализации, они — над улучшением показателей».
В 2015 году его заставили подписать формальный контракт под псевдонимом Абдул-Матин. Копию не дали — первый тревожный звонок.
Поворотным моментом стало дело Дмитрия Пальшина — молодого человека из Лангепаса, за которым Адаму поручили наблюдать. Дмитрий учился в Египте, и Адам должен был следить за ним.
В 2018 году Пальшина арестовали. После сфабрикованного процесса его приговорили к 15 годам по обвинению в участии в террористической организации.
«Этот приговор стал неопровержимым доказательством гнилости системы, — говорит Адам. — Я понял, что они не борются с терроризмом. Они фабрикуют дела, используя информацию таких, как я».
Отношения с кураторами испортились. Адаму открыто сказали, что он должен «заполнять пробелы» — предоставлять информацию, поддерживающую нужные версии, независимо от правды. Он отказался.
Предательство
В 2018 году Адам вывез семью в Египет под предлогом религиозного образования. На самом деле он чувствовал опасность. В январе 2021 года, пытаясь устроиться на работу в России, он обнаружил, что его имя появилось в административной базе данных вместе с псевдонимом Абдул-Матин и пометкой «экстремист».
«Те же заявления, те же контакты, которыми я делился, были использованы, чтобы уничтожить меня, — говорит он с горечью. — Они сказали, что сделали это «в качестве профилактики»».
По данным российской прокуратуры, Адам координировал подпольные встречи радикалов в офисе такси, который спецслужбы помогли ему создать. Следствие утверждает, что он основатель «Джамаата Мегиона» — ячейки ИГИЛ в Западной Сибири.
В 2023 году возбуждено уголовное дело. В 2024 году он внесен в федеральный реестр экстремистов. По запросу России Интерпол выдал красное уведомление — международный ордер на арест.
Бегство в никуда
14 сентября 2022 года Адам покинул Россию и добрался до Турции. В августе 2023 года турецкие власти арестовали его. Год в депортационном центре в «бесчеловечных» условиях — переполненные камеры, минимальное питание, отсутствие медицинской помощи.
После освобождения в 2024 году Адам оказался без документов, без права на работу, без возможности покинуть страну. Красное уведомление Интерпола делает невозможным получение статуса беженца. Выезд в любую страну грозит арестом и экстрадицией в Россию.
«Метаморфоза завершена, — говорит он. — От осведомителя с машиной и офисом до беглеца, загнанного в угол».
Системная проблема
История Адама — не уникальна. По данным правозащитных организаций, с 2012 года в России возбуждено более 400 уголовных дел о терроризме и экстремизме против мусульман. Многие обвиняемые утверждали, что были осведомителями, а затем сами стали фигурантами дел.
«Это часть системы репрессий — Спецслужбы вербуют людей в мусульманских общинах, используют для сбора информации, а затем, когда они становятся неудобны или отказываются сотрудничать, против них возбуждают дела. Это создает атмосферу тотального страха».
Центр Э, под кураторством которого работал Адам, стал одним из главных инструментов этой политики. На практике Центр преследует широкий круг людей — от мусульман до оппозиционных активистов.
Две версии правды
У истории Адама две версии. Российская прокуратура утверждает, что он организатор террористической ячейки, действовавшей с 2013 года. Под прикрытием такси он проводил встречи радикалов, вербовал молодежь и собирал средства для терроризма.
Адам категорически отрицает обвинения. Он утверждает, что был патриотом и осведомителем, предотвращавшим радикализацию. Все его контакты были частью работы по заданию спецслужб. Документов, подтверждающих сотрудничество с ФСБ, нет — их осведомителям не выдают.
Попытки связаться с ФСБ, МВД России и Центром Э для комментария не увенчались успехом.
Однако несколько фактов бесспорны: бизнес такси существовал и был зарегистрирован в 2013 году. Оборудование предоставил Ринат Каримов, имевший связи с правоохранительными органами. Уголовное дело возбуждено только в 2023 году — через десять лет после создания предполагаемой ячейки. Никто из членов «Джамаата Мегиона» не обвинен в совершении конкретных терактов.
Жизнь в подвешенном состоянии
«Знаете, что самое страшное? — говорит Адам. — Не нищета. Не то, что сплю на полу в мечети. Самое страшное — бессилие. Я не могу ничего доказать. У меня нет документов о сотрудничестве. Все мои кураторы либо отрицают, что знали меня, либо недоступны. Я застрял».
По его словам, в России остались еще несколько осведомителей, с которыми он работал. Некоторые уже в тюрьмах. Другие в бегах. Один покончил с собой.
«Они боятся говорить. Я, наверное, единственный, кто решился, — продолжает он. — Мне уже нечего терять».
История Адама Александровича Султана — это история о том, как государство использует людей в качестве инструментов, а затем выбрасывает, когда они становятся неудобны. Это история о системе, где информаторы одновременно являются охотниками и дичью. Это история о том, как международные механизмы борьбы с преступностью превращаются в оружие против невинных людей.
Но прежде всего это история об одном человеке, который пытался найти смысл после войны, обрел его в религии, предложил свои услуги государству — и за это заплатил всем.
Сегодня он спит на полу мечети в Стамбуле, не в силах увидеть детей, не в силах очистить имя, не в силах доказать правду. Его единственная надежда — что кто-то услышит его историю и система, которая его предала, будет привлечена к ответственности.
Пока же он остается в подвешенном состоянии — не свободный, но и не заключенный; не виновный, но и не оправданный; живой, но существующий на грани исчезновения.
07 октября 2025г.
Статью подготовила Елена Стром.