Продолжающая уже более полутора месяцев российская война с Украиной вызвала мощную реакцию западного сообщества. Что несет россиянам эскалация военных действий в Украине, ведущая к усилению санкций? Обсуждают экономист и политолог Владислав Иноземцев и военно-политический эксперт Юрий Федоров. Ведет передачу Михаил Соколов.
Михаил Соколов: Продолжающая уже больше полутора месяцев война России в Украине вызвала реакцию в мире, военная помощь Украине нарастает. Сообщения о громадных жертвах среди мирного населения, целенаправленном разрушении гражданской инфраструктуры Украины с помощью ракетных ударов стали причиной нового ужесточения санкций по отношению к режиму Владимира Путина.
Юрий, как-то сориентируйте нас, каково сейчас положение на российско-украинском фронте, что происходит в последние дни?
Юрий Федоров: Началась несколько дней тому назад так называемая битва за Донбасс, хотя пока наступление российских войск, которое идет от Изюма – это город на юге Харьковской области, по южному направлению на Славянск – это крупный узел разного рода коммуникаций. Видимо, первой целью этого наступления является захват этого города. Рассматривается это как первая часть более крупной операции, целью которой является окружение группировки Вооруженных сил Украины на востоке страны, примерно в бывшей зоне соприкосновения ОРДЛО и подконтрольной Украине территории Донецкой и Луганской областей. В это же время вокруг Изюма и на российской территории, прилегающей к этим районам, накапливаются российские силы так называемого второго эшелона, которые состоят из частей, переброшенных с Дальнего Востока из 5-й армии, иногда ее называют Уссурийской армией. Это последние резервы, которые Россия может позволить себе перебросить в зону войны с Украиной. Кроме того, там же дислоцируется постепенно те части, которые выводились из Киевской и Черниговской областей, которые сейчас переформатируются, переформировываются, идут попытки добавления туда свежих людей для личного состава для пополнения тех потерь, которые эти части понесли во время боевых действий.
Второе направление, которое имеет очень большое значение, – это попытки, продолжающиеся уже очень долго, попытки российских войск взять Мариуполь. Мариуполь сопротивляется, полк "Азов", который защищает этот город, сопротивляется уже четыре недели, таким образом опровергая все прогнозы, которые делались и в России, и на Западе относительно того, что Мариуполь неизбежно падет, но Мариуполь держится. Это сковывает достаточное количество российских войск в этом районе, не позволяет им вести наступление на северном направлении так, чтобы соединиться с теми войсками, которые наступают к югу от Изюма, с тем чтобы взять в клещи группировку ВСУ на востоке страны.
Следующее направление – это создание угрозы Харькову. Там, видимо, речь идет об окружении города, не о штурме – это я хотел бы особо подчеркнуть, потому что штурм Харькова теми силами, которыми располагает сегодня российское военное командование, просто немыслим, но окружение Харькова может рассматриваться российским командованием как более или менее достижимая цель. Со своей стороны украинские войска ведут наступление, тактическое наступление в районе Херсона, отодвигая временами российские войска, там ситуация более-менее стабильная. Говорить о каких-либо прогнозах пока рано, трудно сказать, как будут развиваться события. Это наступление к югу от Изюма сейчас называют битвой за Донбасс. Есть преимущество у России – это большое количество техники, по качеству личного состава, наоборот, украинские войска достаточно сильно превосходят российские, по боевой подготовке и по мотивации. Самая значительная военная трудность России – это нехватка подготовленных резервов. Видимо, это и будет определять в конечном итоге в ближайшие несколько недель, обычно говорят о двух-трех неделях, развитие военной ситуации в Украине.
Михаил Соколов: Владислав, что вы скажете о политическом содержании этого периода в полтора месяца? Можно ли говорить о каком-то первом поражении путинского наступления? В конце концов, из территории Киевской, Сумской областей российским войскам уйти удалось, образ непобедимой и легендарной тоже начал разрушаться.
Владислав Иноземцев: Я думаю, что поражение очевидно, по крайней мере, локальное. Вопрос даже не в том, откуда они ушли, вопрос в том, куда они пришли. Потому что наверняка была у Путина уверенность, что за первые две недели войны можно будет взять Киев и Харьков. Самое большое, на мой взгляд, удивление для Путина и его команды заключалось в том, что их вовсе там не ждут – это не Крым в 2014 году, это совершенно другая ситуация. Поэтому я бы сказал, что произошло очень мощное столкновение с реальностью, к которому Россия не была готова. То, что происходит сейчас, перегруппировка, о которой коллега замечательно сказал, подтягивание резервов – это попытка эту реальность переиграть.
Я сильно сомневаюсь в том, что России удастся достичь больших военных успехов, это достается очень дорогой ценой, это вызывает крайнее ожесточение всех участников конфликта, безумные гражданские жертвы и, как следствие, еще большее усиление, укрепление западных позиций в отношении и помощи Украине, которая начинает нарастать активно, и последствий политических для России. То есть в данном случае, я думаю, конечно, план первоначальный провалился, Путин перешел от блицкрига к долгой войне. Собственно говоря, даже в Америке, например, когда американская разведка еще до начала войны предупреждала украинцев о возможной интервенции, а Путина о тех санкциях, которые будут предприняты, фактически все предполагали, что эта война продлится несколько дней, Украина рухнет, действительно против России будут выкачены санкции, но опять-таки тот масштаб санкций, который мы сейчас видим, та динамика никогда не предполагалась до начала войны. Потому что никто не думал, что эта война будет долгой, никто не думал, что там будет столько жертв, никто не думал, что там будет чистейший геноцид, который мы видели в Буче и в Ирпени и так далее. То есть планы оказались сломаны фактически у всех. Сейчас каждый день приносит новые решения, которые еще позавчера казались невозможными.
Михаил Соколов: Действительно, каждый день приносит новые сообщения, прежде всего о западных санкциях против российской власти. Мы посмотрим сюжет о том, какие санкции были введены к этой неделе.
Михаил Соколов: Действительно, только что на днях Евросоюз утвердил пятый пакет санкций против России, готовится шестой. Там есть такие пункты, как запрет на заходы российских судов в европейские порты, эмбарго на поставку российского угля, которое вступит в силу в конце лета, запрет на автотранспортные перевозки российским и белорусским автотранспортным предприятиям. Что из этого списка вам кажется наиболее существенным на данный момент?
Владислав Иноземцев: Я думаю, что из этого списка пока ничего особо существенного нет. Потому что если мы посмотрим на импорт угля, то Европа его покупала в прошлом году чуть меньше, чем на 8 миллиардов долларов, газа и нефти по итогам прошлого года у России было куплено на 169 миллиардов, то есть разница огромная. Более того, буквально два часа назад пришло сообщение, что министры иностранных дел стран членов ЕС не договорились по углю и газу, я думаю, что они в ближайшее время не договорятся на эту тему. Потому что немецкая промышленность, безусловно, требует поставок газа дальше. Я думаю, что здесь большого успеха относительно энергетического бойкота России не случится, что касается транспорта, да, конечно, идея закрытия портов очень назрела, идея перекрытия автомобильного сообщения очень существенна, потому что порядка 90% нашей торговли с Финляндией шло по суше с использованием российских транспортных компаний, то же самое Беларусь очень активно торговала с Европой – это был важный коридор по поставкам товаров в Россию, тоже шли в основном белорусские и российские фуры. Собственно говоря, я даже, помнится, предлагал, когда мы разговаривали вначале с белорусскими товарищами, еще после посадки самолета Ryanair говорил о том, что закрыть транзит автомобильный, железнодорожный через Беларусь – это было бы очень сильным ударом по России. Наконец это случилось, не скоро, но ладно.
В вашем сюжете прозвучало, что США и Европа запретили экспорт многих технологий и товаров, мне кажется, на сегодняшний день это самая главная вещь. Потому что перекрывая экспорт нефти и газа, Европа хочет лишить Россию денег на покупку каких-то нужных ей товаров. Мне кажется, это более усложненный вариант по сравнению с тем, что можно сделать намного проще. Даже если у вас есть деньги, но нет права купить эти товары, вы их все равно не купите. Мне кажется, Европа может расслабиться по поводу нефти и газа, но главное, чтобы в России были запрещены не 50 наименований каких-то товаров, а десятки, сотни и тысячи. Потому что российская промышленность зависит катастрофически сильно от западных комплектующих технологий, по большому счету любые промежуточные товары должны быть полностью перекрыты для экспорта в Россию. Проблема не в том, что "Луи Виттон" объявил, что они не экспортируют сумочки – это как раз можно продавать, никаких проблем с этим нет, проблема в том, что не должны продаваться ни картриджи для принтеров, ни полупроводники, типографская краска, которой в России не существует, средства для отбеливания бумаги, которых у нас нет. У нас на АвтоВАЗе на сегодняшний день с 4-го числа стоит конвейер, потому что нет западных частей по электронике автомобильной, там собираются снова выпускать советские "Нивы". Вот такого рода вещи нужно просто очень внимательно проанализировать в российской промышленности и найти все болевые точки, закрыть все возможности экспорта такого рода товаров. Это гораздо более серьезный удар по российской экономике, чем арест активов Центробанка или ограничение экспорта газа.
Михаил Соколов: Юрий, как вы оцениваете эффективность санкций в сфере военно-промышленного комплекса? Там были перечислены многие компании, которые делают вооружение, экспортируют, кстати, вооружение в страны третьего мира, на этом даже зарабатывали как будто бы. Но тем не менее для военно-промышленного комплекса введенные санкции существенны сейчас, повлияют на производство оружия, на ремонт его и так далее?
Юрий Федоров: Да, конечно. Потому что российские системы вооружений, производимые в России, они самым существенным образом, иногда критическим образом зависят от тех или иных прежде всего микроэлектронных компонентов, без которых современные системы просто не могут использоваться. Конечно, когда речь идет о производстве какого-нибудь танка, даже и танк требует определенных систем, которые не будут работать без тех или иных, пусть маленьких по размеру, но критически важных микроэлектронных устройств самого разного рода и назначения. Я уже не говорю о производстве высокотехнологичной продукции, такой как самолеты или ракеты, те самые "Искандеры" или "Калибры", которыми российская армия совершенно без всякого стеснения громит украинские города.
Все это, естественно, тормозит работу российского военно-промышленного комплекса, перекрывает просто любые перспективы для создания и производства вооружения уже современного уровня. Потому что те вооружения, которыми Россия воюет в Украине, – это вооружения в подавляющем своем большинстве советских разработок или просто даже вооружения, произведенные в советский период. Сейчас подгребают все возможные запасы более или менее работоспособных танков, пушек, БМП и так далее, направляют их на фронт в Украину.
Говорить о перспективах более или менее долгосрочных российской военной промышленности и военной науки, я думаю, просто не приходится. Это не может не беспокоить ни генералов из военного командования, ни боссов военно-промышленного комплекса. Здесь имеет значение еще то оборудование, на котором производится вооружение на российских заводах, ведь санкции распространяются, насколько я понимаю, на оборудование тоже, на запчасти, которые необходимы для нормальной работы современных станков и прочее, автоматических систем управления, компьютерные все компоненты современного военного производства. Я думаю, что это один из наиболее болезненных ударов по режиму нынешнему российскому и по его возможности в дальнейшем, правда, мы говорим о среднесрочных каких-то параметрах, соперничать с Западом в военно-технической области. Это может привести к самым неблагоприятным перспективам для России.
Михаил Соколов: Владислав, обойти эти санкции в принципе можно, скажем, логистические, наладить иные какие-то маршруты через страны-посредники? Не весь же мир поддерживает открыто Украину, некоторые, наоборот, страны ведут антиамериканскую, антиевропейскую линию. Есть, в конце концов, Китай, у которого довольно мощная производственная база.
Владислав Иноземцев: Я думаю, что Китай является в данном случае единственно возможной альтернативой по многим позициям. Вчера, по-моему, "Эриксон" в Эстонии объявил о том, что прекращает поставку оборудования для мобильной связи. В данном случае компания типа "Хуавэй", у которой давно все контакты с американцами разрушены, они могут здесь стать помощниками, безусловно. Китай может реально обеспечить определенную часть потребностей России в соответствующих товарах. Но проблема с Китаем заключается только в одном: он может поставить только свои товары. Потому что Китай не может быть посредником с точки зрения перепродажи западных технологий, потому что Китай очень заинтересован в нормальных отношениях с Западом, категорическое нарушение санкций будет, безусловно, преследоваться американцами и европейцами, и это будет для Китая большим ударом, которого они не хотят, эти последствия им не нужны. Поэтому давно Китай отказался поставлять комплектующие для самолетов Airbus, хотя в Китае есть завод по производству этих самолетов, то же самое касается автомобильной промышленности, много другого. Я думаю, что Китай поможет отчасти, но эта помощь будет очень ограниченной, безусловно, не будет касаться военной сферы.
Что касается возможности везти контрабандные, полуконтрабандные товары из-за границы России, мы видим, что российское правительство фактически легализовало черный рынок и контрабанду в первые же дни войны, когда было сказано, что мы не признаем авторских прав, мы отменяем все наказания за импорт разного рода товаров в любых количествах через границы. Это было четкое указание на то, что мы будем теперь активно воровать и ввозить все это черным импортом. Это возможно.
Россия была одним из крупнейших потребителей по многим товарным позициям. Если сейчас, допустим, этот рынок закрывается официально Западом и вдруг выясняется, что тут же в 8 раз возросло потребление микрочипов в Армении, это вызовет определенные вопросы. В любом случае такого рода продукция определенным образом контролируется. Конечно, какие-то отдельные образцы в отдельных случаях можно ввозить, наверняка есть какие-то варианты через страны Таможенного союза, это будет происходить. Фактически заместить тот объем и те масштабы, которые были, я абсолютно уверен, невозможно, они легко мониторятся.
Михаил Соколов: Президент Украины Владимир Зеленский в одном из своих последних выступлений указал на то, что необходимо ввести против России нефтяное эмбарго.
Михаил Соколов: Президент Владимир Зеленский говорит о нефтяном эмбарго. Насколько это реально?
Юрий Федоров: Насколько я понимаю, полное нефтяное эмбарго в ближайшие недели, в ближайшие месяцы мало реально, даже если речь идет о прекращении импорта российской нефти странами Евросоюза. Тут вопрос в том, что нефть теоретически можно продавать другим странам, вопрос в том, какие страны готовы купить российскую нефть. Китай вроде бы покупает не такие большие объемы российской нефти.
Михаил Соколов: Индия с дисконтом хочет купить?
Юрий Федоров: Дело в том, что российская нефть не совсем подходит для индийской нефтяной промышленности, которая настроена на переработку нефти, поступающей с Ближнего Востока, из Персидского залива. Я сейчас не берусь называть цифры, сколько баррелей она купила. Во-первых, она купила по гораздо более низкой цене, чуть ли не с 20% скидкой.
Во-вторых, есть помимо официального нефтяного эмбарго еще неофициальный фактический отказ целого ряда компаний, которые просто по соображениям брезгливости определенной политической сегодня отказываются от закупок российской нефти. Эти танкеры, которые вышли в открытое море, они просто там часто болтаются, непонятно, кому эту нефть они собираются продавать. Вот эти вещи очень важны.
Михаил Соколов: Владислав, реально ли, чтобы Европа присоединилась к тому решению, которое провели Соединенные Штаты сейчас как уже закон, то есть отказ от покупки российской нефти?
Владислав Иноземцев: Я думаю, нет, нереально. Дело в том, что Соединенные Штаты по итогам прошлого года импортировали, российская нефть в потреблении американском составляла чуть больше 3,5%. В Европе многие страны имеют показатель около 60, некоторые вообще 100, по газу приблизительно такая же ситуация. Та же самая Литва, которая объявила, что она отказывается от российского газа, сделала только потому, что литовцы были достаточно умны построить в Клайпеде в 2014 году завод по приему СПГ. Так или иначе, я думаю, что это нереально.
То, что мы видим постоянные мучения в Евросоюзе такого рода санкций, я думаю, что итогом будет либо что-то очень несущественное, либо обещание сокращать по 10% в год до 2027 года. На текущую способность Путина воевать это никак не влияет. Более того, я бы сказал, что даже если бы завтра Евросоюз объявил о полном эмбарго, то действительно, как коллега сказал, что, во-первых, какая-то нефть пошла бы в другие страны. Если бы он объявил о полном эмбарго, безусловно, возникли бы дыры на других рынках, потому что откуда-то нужно было перебрасывать нефтегаз в Европу, соответственно, тогда бы российская нефть более успешно потекла в те точки, из которых бы шла нефть с Ближнего Востока в сторону Европы.
С газом будет намного сложнее. Объем сжиженного природного газа, который поставляет Россия, не очень велик, трубу быстро не переложишь. Новые газосжиденные проекты невозможны в виду объявленного эмбарго по поставкам оборудования. Мне кажется, что европейцы мучаются таким образом, потому что они не пытаются предложить какого-то альтернативного, компромиссного варианта.
Дело в том, что если бы я был на месте европейцев, не мне, конечно, советовать, но я бы продолжал покупать российский нефтегаз. Очень простой расчет. Допустим, сейчас европейцы тратят на эти цели порядка 300 миллиардов евро в год. В случае, если они отказываются от российских нефти и газа, нефть улетает на 130-140 долларов за баррель немедленно, в мире начинается очень серьезный дефицит, газовые цены снова бьют рекорды. В результате европейцы платят, может быть, частично россиянам, частично кому-то еще, переплачивают, терпят убытки, а никому от этого лучше не становится. Я бы сделал очень просто: российские газ и нефть пусть продолжают в Европу поставляться, но, допустим, на каждую тонну нефти, на каждую тысячу кубометров газа делается наценка 20–25%, которую европейцы платят в специальный фонд поддержки и восстановления Украины. И это бы приносило порядка 50 миллиардов в год, что очень помогло бы украинцам восстанавливать свою экономику после войны. Потому что реально, если вы не можете от чего-то отказаться, давайте попробуйте задействовать это с пользой для пострадавшей стороны. Потому что я не сильно верю в "план Маршалла", который даст Украине полтриллиона долларов, я не очень понимаю, готов ли Запад выдать Украине арестованные активы ЦБ, скорее всего, нет.
Мне кажется, по сути дела нужно каким-то образом найти компромисс с тем, чтобы Россия, скрепя зубы, понимала, что часть денег, которые Европа экономит, покупая в большом количестве дешевый российский нефтегаз, идет потом в украинскую армию и на восстановление Украины. Это, я думаю, единственный компромиссный вариант, который сегодня может сработать.
Михаил Соколов: А что вы скажете о финансовых санкциях, эти сложные материи для обычных людей, связанных со SWIFT, с отключением банков от него и так далее, есть и угроза дефолта?
Владислав Иноземцев: Здесь есть два аспекта. Во-первых, мы всегда видели, я об этом писал много раз и до войны, что российский Центральный банк – это вовсе не банк, а какая-то странная кубышка. Потому что в балансе российского Центрального банка на 1 января иностранные резервы занимали 81%, в то время как в США это чуть больше 1%, в Европе где-то 8%. Центральный банк Российской Федерации вообще не осуществлял ни вложений в государственные ценные бумаги, ни кредитовал ипотечные рынки, не поддерживал банки серьезным образом. То есть в данном случае это была по сути контора, которая принимала доллары и евро, под них печатала рубли, больше не занималась ничем абсолютно. Эти резервы, по которым сейчас так сильно плачут, они по большому счету никогда не использовались. Поэтому, даже когда они исчезли, по крайней мере, на бумаге, то как мы видим, Центральному банку не составило большого труда восстановить курс.
Причем этот курс не такой эффективный, как все начинают говорить сейчас, я не сторонник этого подхода, этот курс с 18 апреля начнет применяться в обменниках, потихонечку будет легализован. Потому что Центральному банку удалось фактически обеспечить продажу по сути всей приходящей в страну валюты в условиях определенной закрытости внешних возможностей оттока. Я думаю, что с точки зрения внутренней политики здесь нет особой катастрофы, с точки зрения по импорту тоже нет особой катастрофы, есть банки неподсанкционные, которые это продолжают делать.
Проблема скорее наступает с точки зрения обслуживания долга, и это проблема серьезная. Потому что мы видели уже сегодня дефолт по бондам РЖД. Я думаю, что в данном случае вопрос заключается в том, что западная финансовая система просто перестает работать с Россией. Здесь нужны какие-то очень радикальные решения, потому что у России есть деньги, чтобы заплатить, Минфин пытался провести эту платежку в долларах. Даже если ее невозможно провести из замороженных средств ЦБ, ее можно провести из других источников. Проблема заключается в том, что банки не хотят осуществлять проводку на клиентов, держателей этих бондов. В данном случае, видимо, придется что-то предпринимать, либо объявлять дефолт, что, как я понимаю, Минфин пока не очень хочет, либо по сути дела выставлять прямые аффекты собственникам евробондов с тем, чтобы они обозначали свои банковские счета, на которые через неподсанкционные банки эти деньги могут быть переведены. Потому что узкое горлышко – это банк, который был обслуживающим банком этих выпусков еврооблигаций.
Михаил Соколов: А влияют ли, на ваш взгляд, эти санкции на то, на что смотрят люди – на ценники, например, в магазинах и так далее?
Владислав Иноземцев: Конечно, они не могут не влиять. В данном случае мы видели, во-первых, всплеск спроса на ту продукцию, которая может исчезнуть из магазинов, весь импорт резко подорожал. Естественно, все, что хоть как-то похоже на импортные товары российского производства, тоже рвануло вверх, цены не пойдут вниз серьезным образом. Безусловно, цены росли и будут расти. Я думаю, что инфляцию 20% удержать не удастся однозначно. Соответственно, все остальное тоже будет подтягиваться. Даже снижение курса доллара, которое сейчас наблюдается, не станет тем фактором, которое сумеет перебить рост цен.
Михаил Соколов: Давайте посмотрим, что люди думают о санкциях.
Опрос на улицах Москвы
Михаил Соколов: Юрий, вы рассчитываете на какой-то политический эффект от санкций, на народное недовольство?
Юрий Федоров: Пока нет. Действительно, люди, которых опрашивали, они смотрят на все эти проблемы сквозь свою личную позицию, свое личное благополучие и так далее. Кто-то почувствовал рост цен, но не такой, который может вызвать сегодня и в ближайшие недели всплеск массового недовольства. Гораздо более серьезные вещи могут произойти где-то во второй половине года, когда население в массе своей почувствует падение промышленного производства, когда почувствует закрытие ряда крупных промышленных предприятий. Некоторые экономисты говорят о крахе целого ряда отраслей, если не крах, то, по крайней мере, серьезное очень падение.
Неизбежно появится новый образ жизни, тогда люди будут рассуждать на тему о том, как хорошо было еще полгода тому назад, когда все было в порядке, когда не только закрылся "Макдональдс", но открылись какие-то другие, а когда возникнут очень серьезные проблемы с поддержанием того образа жизни, к которому привык российский обыватель, по крайней мере, в крупных городах. Следующая проблема – это безработица. Насколько я представляю себе, прогнозы достаточно пессимистические в этом отношении. Так что все впереди у дорогих россиян, я так думаю.
Михаил Соколов: Владислав, какие политические опасности ждут режим Владимира Путина в связи с санкционной политикой? Кстати говоря, еще есть и персональные санкции в отношении столпов режима, олигархов, видных политиков и так далее.
Владислав Иноземцев: Что касается персональных санкций в отношении олигархов, я думаю, что Путин очень рад, он давно предупреждал этих товарищей, что нужно вернуть все деньги в Россию и славно жить между Рублевкой и Сочи, инвестируя все в военные технологии и производство пшеницы. Поэтому, я думаю, здесь никакой жалости нет и быть не может. Никоим образом олигархи на путинскую политику не влияют сегодня. Что касается его близкого круга, я так понимаю, по крайней мере, пока эти люди были готовы к происходящему в том плане, что они понимали, куда идет дело. Я не думаю, что они сейчас быстро переобуются.
Что касается ухудшения уровня жизни, он, безусловно, случится. Я думаю, что действительно реальное понимание этого придет ближе к осени, после летних отпусков и так далее. Падение его я бы оценил на сегодняшний день процентов 15. Конечно, Путин будет делать все возможное, чтобы компенсировать пенсии, уже была проведена первая индексация 1 апреля на 8,6%, будут проведены еще, я думаю, как минимум две в этом году приблизительно в таких же объемах. Мне кажется, в этом кризисе меньше всего пострадает самая бедная часть населения, больше пострадает тот средний класс, который зарабатывал, у него будут исчезать источники заработка, который привычен был к западному образу жизни, который сейчас тоже будет разрушен.
Проблема заключается в том, что этот средний класс, который будет наиболее сильно подвержен эффекту кризиса, он по большому счету никогда не был путинским фанатом. Поэтому я бы сказал, что радикального усиления антипутинских настроений в обществе, честно говоря, я не жду. У нас люди привыкли к тому, что экономические проблемы должны решаться ими самими, что власть не всегда в них виновата, ополчился на нас Запад, идет войной, при чем здесь родной Владимир Владимирович. Ни при чем, он защищается, как сейчас в основном полагают. Поэтому я думаю, что до поры, до времени у власти есть большой запас не доверия, а пофигизма российских граждан в том плане, что люди будут стараться выживать имеющимися средствами. Я предполагаю, что, по крайней мере, до следующего года никаких проблем не будет.
Более того, даже если резко будут перекрыты источники поступления валюты из-за границы, то надо понимать, что при 25% инфляции эмиссия в 5–6 триллионов рублей подтолкнет эту инфляцию еще на 3%, чего никто не заметит. То есть по сути дела на год-два у Кремля есть вполне очевидная возможность финансировать дефицит бюджета за счет эмиссии, и какого-то катастрофичного падения уровня жизни или невозможности заливать проблемы деньгами у власти пока не будет.
Михаил Соколов: Вы еще успехи сельского хозяйства в одной из статей прогнозируете.
Владислав Иноземцев: Я не говорю об успехах сельского хозяйства, я говорю о том, что в принципе сейчас начнут пытаться изображать достижение в ряде отраслей. Сельское хозяйство на сегодняшний день является, как ни странно, единственной выигрышной отраслью от всей этой истории, потому что на общем фоне инфляции цены будут расти, а издержки с учетом того, что импортное оборудование сейчас не будет поставляться, оно, наверное, не очень необходимо, оно достаточно современное в сельском хозяйстве, здесь не будет особых проблем, поэтому на год-два аграрии окажутся в большом выигрыше, потому что цены на их продукцию будут расти, издержки их расти особо сильно не будут. Я думаю, есть еще одна проблема для российской экономики, которую мы пока не обсуждаем, – это проблема, связанная с тем, что где-нибудь через несколько месяцев такой ситуации с учетом достаточно невысоких зарплат, с учетом роста цен может начаться массовый исход наших трудовых мигрантов. И вот эта проблема весьма существенна, потому что в больших городах они обеспечивают как минимум пятую часть рабочей силы, причем в тех секторах, отсутствие нормальной жизни в которых будет очень быстро замечено. Я думаю, это приведет ко второму всплеску роста цен, но уже где-нибудь в начале 2023 года, когда станет понятно, что нужно повышать зарплаты, что это все имеет мультипликативный эффект и так далее. Я думаю, что безработица, отток мигрантов и многие другие проблемы будут накапливаться. Но еще раз повторяю, это не имеет к войне никакого отношения. Я убежден, что она не может продолжаться пару лет, а эффект проявится нескоро.
Михаил Соколов: Вернусь к военным вопросам. Мы поняли, что с производством вооружений у России будут проблемы, но проблемы ведь и у Украины. Насколько успешно, на ваш взгляд, ведется перевооружение Украины? Закон американский о "ленд-лизе" будет сейчас использован, различные страны поставляют советское, оставшееся от Варшавского договора вооружение, оборудование, даже есть перспективы получения современной техники. Что можно об этом сказать?
Юрий Федоров: Если говорить о фактической стороне дела, сказать можно немного, потому что и Украина, и большинство стран-доноров, которые поставляют это оружие, держат конкретные списки этих поставок, номенклатуру и так далее в секрете для того, чтобы Россия не смогла помешать этому, в том числе и физическим образом попытаться пресечь конвои с вооружением. Пока до самого последнего времени в Украину поставлялось то, что называют обычно легким стрелковым вооружением, включая, правда, не очень легкое по весу, такие системы, как комплекс "Джевелин", о котором очень много идет разговоров, действительно очень хорошее оружие, "Стингеры" и прочие противовоздушные легкие переносные комплексы, стрелковое вооружение и так далее.
Это вооружение было необходимо и очень эффективно для ведения оборонительных действий в первый месяц войны, с помощью которого уничтожалось и уничтожено большое количество бронетехники, которое исчисляется, если говорить о танках, сотнями, по украинским данным почти 700 танков. Данные, наверное, приблизительные, но тем не менее. Для наступления, для контрнаступления такое оружие, конечно, полезно, но без тяжелых вооружений, о которых сейчас начали говорить, какие-то поставки начались, например, из Чехии поставлено несколько десятков танков и другой бронированной техники. Даже злые языки говорят о том, что чехи наконец-то рады тому, что их танки начали стрелять по российским танкам и так далее, своего рода такой отклик от 1968 года.
То, что известно – это поставки некоторых видов тяжелого вооружения, которые должны начаться из Великобритании, в том числе очень важная, одна из ключевых систем оружия – это противокорабельные ракеты "Гарпун", которые могут просто пустить на дно, если не весь Черноморский флот, то большую его часть, снять таким образом вообще угрозу морских десантов, например, против Одессы. Начались поставки средств ПВО, этой самой советской системы С-300. Надо отдавать себе отчет в том, что реальные результаты от поставок тяжелых вооружений могут начаться тогда, когда эти вооружения будут исчисляться не десятками, а сотнями. Для успешного контрнаступления требуется примерно столько же танков, сколько Россия уже использовала в Украине и собирается использовать дальше. Нужно, по крайней мере, под тысячу танков и соответствующее количество других видов бронетехники.
Самое, конечно, важное – это восстановление боевой авиации. В Украине она сохранилась, видимо, в каких-то более или менее существенных количествах по сравнению с тем, что было, наверное, 30–40% авиации сохранилось, хотя эти цифры, конечно, держатся в секрете, но все равно по этому виду вооружений Украина очень уступает России. Соответственно, нужны современные системы ПВО.
Михаил Соколов: Этот закон о "ленд-лизе", его использование, это действительно может принять такие масштабы, как во время Второй мировой войны, переналаживание производств, массовая поставка техники и прочее или это некий символический акт, на ваш взгляд?
Владислав Иноземцев: Я думаю, что здесь не нужно переналаживать производство. Я думаю, масштаб этого военного столкновения не таков, как масштаб Второй мировой войны. Опять-таки это не та ситуация, как была с Советским Союзом, когда нужно было поставлять технику либо через Мурманск, либо через Аляску, порты Дальнего Востока, то есть здесь логистика гораздо более простая.
В случае, если речь действительно идет о том, что Украина может получить большое количество оборонительного вооружения самых новейших марок, то, конечно, это может серьезно поменять ход войны даже без всякого переналаживания производства. То есть реально высвободить из арсеналов Восточной Европы и Западной Европы, стран НАТО уже имеющееся оружие, затем восполнить его в течение нескольких месяцев или года с учетом мощностей западных военных предприятий.
"Ленд-лиз" предполагал составление страной-получателем, то есть в данном случае Советским Союзом, заявок на то, что мы получаем по "ленд-лизу", соответственно, американская промышленность в основном, частично британская обеспечивала эти товары. Если в данном случае "ленд-лиз" предлагается, то главным условием должно быть то, что Украина определяет номенклатуру, а Запад поставляет в пределах какой-то суммы, допустим, 20 миллиардов долларов. Если это можно осуществить, то, конечно, это радикальное изменение. Я пока не уверен в том, что это будет именно так, потому что Зеленский постоянно просит тех или иных возможностей, ему достаточно последовательно либо отказывают, либо просто спускают дело на тормозах. Но если действительно Украина получит инициативу в этом направлении – это будет радикальный перелом, безусловно.
Михаил Соколов: Сегодня канцлер Австрии Карл Нехаммер был в Москве, встречался с президентом Владимиром Путиным. Шла речь о возможности диалога России и Украины. Звучит такая фраза: "Должна война закончиться, поскольку есть только проигравшие с обеих сторон". Наконец, насколько я понимаю, там речь зашла и о военных преступлениях. Ваше предположение, это бессмысленный очередной визит или нечто может стронуться с места с учетом всех факторов, о которых мы сегодня достаточно подробно поговорили, экономических, политических, военных?
Владислав Иноземцев: Думаю, бессмысленный. Потому что Путин знает, что его пытаются обвинить в военных преступлениях, я думаю, это абсолютно правильный подход. Что касается того, что война должна закончиться, потому что все терпят убытки – это, извините, в Кремле тоже слышали об этом. В чем, собственно, предложение заключается? Ничего не сказано относительно того, что будет дальше. Я думаю, это ни о чем. Проблема заключается, на мой взгляд, что сейчас сама Украина после того, что происходило в окрестностях Киева, не слишком расположена к перемириям и к компромиссам. Поэтому я думаю, что без того, что мы увидим результаты этого конфликта в Донбассе, большого столкновения в ближайшие две-три недели, до этого времени вообще какие-то обсуждения того, каким будет мир, не стоит вести, на них никто не пойдет.
Михаил Соколов: То есть вы считаете, что в ближайшее время война будет продолжаться в таком режиме, как это и происходило последние полтора месяца, может быть на ограниченном участке именно в Донбассе?
Владислав Иноземцев: Да, я думаю, даже с большим ожесточением. На ограниченном участке, но с большим ожесточением. Условно говоря, контакты с Путиным кажутся мне на сегодняшний день не то что непродуктивными, а просто иррациональными. Потому что тем самым вы создаете снова иллюзии его некоей легитимности и договороспособности. Мне кажется, если украинцы хотят общаться с российской делегацией – это их право, но то, что западные страны должны прекратить это тупое времяпрепровождение, я в этом убежден.
Михаил Соколов: Юрий, ваш короткий прогноз, что будет в ближайшие 5–10 дней?
Юрий Федоров: Начнется вторая фаза наступления на Донбассе. С моей точки зрения, шансов на его успешное завершение для России не так чтобы много, они есть, но не много. Тут есть целый ряд факторов, начиная от морально-психологического состояния войск, кончая плохим состоянием дорог сейчас, дожди идут сильные в этом районе Украины, которые мешают использованию тяжелой техники, низкое качество командования и управления войсками. Все это нивелирует превосходство России в тяжелых вооружениях.
Михаил Соколов: В общем, картина нам понятная, война будет, к сожалению, продолжаться, кровь будет литься, и экономики будут разрушаться.
Источник:www.svoboda.org