"Это обычный камень, нечего смотреть!" – кричит неотесанный пассажир группе японок, которые благоговейно разглядывают крупный, покрытый живописным мхом камень, лежащий прямо на вокзальном перроне. Конечно же, грубиян заблуждается. Да, это обычный камень, но в то же время и бесценная скульптура Йоне Квие, которая называется "Здесь, здесь!"
Что сулит благородный кусок туфа — закопанный клад, белый гриб или нору лесного зверя, — мы не узнаем, но можем угадать отсылку к акции "7000 дубов". В 1982 году Йозеф Бойс привез в Кассель 7000 базальтовых блоков, свалил их на площади и предложил убирать по одному, превращая в маркеры, отмечающие места, где высажены 7000 дубов. Этот исполинский художественно-экологический план был завершен уже после смерти Бойса, когда в Касселе проходила выставка "Документа-8".
Путешествие по открывшейся 18 июня "Документе-15" можно начать с того места на Фридрихсплац, где 40 лет назад валялись, раздражая обывателей, базальтовые блоки Бойса. В марте, после нападения России на Украину, на колоннах музея Фридерицианум появился антивоенный триптих Дана Пержовски. Выглядел он неплохо, но теперь его нет, а надпись, преобразившаяся из StoPutin в Stop Razputin War, переместилась на площадь перед вокзалом Касселя.
Два дуба, посаженные Бойсом перед Фридерицианумом, будут украшены белыми лентами, которые собираются вплетать в их кроны узбекская художница Саодат Исмаилова и ее помощники. В подземелье у входа в музей можно, развалившись на покрывалах пленительных расцветок, посмотреть ее фильм "Чилпык", запечатлевший подобный ритуал, который романтичные девушки проводят на зороастрийской "башне молчания", не догадываясь о ее кладбищенском предназначении.
На этом заметные отсылки к реалиям постсоветского мира заканчиваются. Кураторами "Документы-15" стала увлеченная иными проблемами ruangrupa, сокращенно – руру. Основанный 20 лет назад коллектив из Джакарты придумал для выставки концепцию "лумбунг". Это коллективное рисохранилище в аграрных районах Индонезии – что-то вроде колхозного элеватора. В Касселе предлагают собирать не рис, а идеи, преобразовывая их в новые культурные практики.
Вечная соперница "Документы" – Венецианская биеннале в этом году затеяла феминистский пересмотр и истории искусств, и текущего положения дел: художники-мужчины, особенно гетеронормативные, впервые оказались в безнадежном меньшинстве. "Документа" под кураторством руру предлагает разрушить еще один бастион: если не отменить совсем, то хотя бы развенчать фигуру художника, Творца, именитого демиурга, возвышающегося над толпой.
Главными героями стали коллективы, сообщества единомышленников, зачастую анонимных. В каталоге "Документы-15" мало известных имен и совсем нет западных художников первого ряда. Исключения только подтверждают правило. Норвежец Йоне Квие представлен участником группы "Палка в лесу на обочине дороги", вдохновленной идеями скульптора Джимми Дарема (1940–2021). Концептуалистка Хито Штейерль, создавшая в кассельском Музее естествознания живописную инсталляцию о сырной пещере и пастухе-волкоборце, растворена в группе INLAND. Самовлюбленную знаменитость теснит коллектив равноправных, выпуская воздух из ее раздутого эго.
Непросто отыскать в каталоге упоминание об авторе сумасбродной скульптуры Excrementus Megalumanus, установленной в парке Карлсауэ. Впрочем, зрители знакомые с фантазиями роттердамского художника Юпа ван Лисхаута, упоенно обыгрывающего скатологические темы, сразу узнают его манеру. Ателье ван Лисхаута в свое время выпустило скульптуру в виде объединенных в круг красных унитазов, открыло кафе в помещении, повторяющем очертания прямой кишки с раструбом ануса, а на этот раз вознесла унитаз на вершину башни, у подножия которой расположены резервуары для приема рвоты, мочи и спермы. В рамках "Документы-15" это весьма возмутительное творение, на вершине которого зрителям предлагают испражниться ради создания удобрений, объединено с бесхитростным активизмом колумбийской группы MAMA, выступающей против вырубки тропических лесов.
Руангруппа старательно борется с зазнайством, снобизмом и элитаризмом. В Фридерициануме таблички с описаниями работ размещены так низко, чтобы их мог прочитать и ребенок, и лилипут (посетителям заурядного роста приходится склоняться в три погибели или вставать на колени). Выпущен инклюзивно-упрощенный путеводитель, в котором объясняется, что такое архитектура и музей. А вдруг выставку захочет посетить не только искушенный арт-критик из Женевы, но и малограмотная эритрейская крестьянка?
Главными героями "Документы-15" ее кураторы сделали своих соотечественников из Джокьякарты – коллектив Таринг Пади, работающий в жанре политической агитации. Газон перед выставочным залом Документа-халле заполнили картонные фигуры персонажей, которые можно носить на демонстрациях протеста. Такие же карикатуры на палках стоят возле полностью отданного Таринг Пади здания бассейна Hallenbad Ost. Одна из их работ висит на фасаде магазина C&A. Художники Таринг Пади, объединившиеся в последние годы правления генерала Сухарто, обличают индонезийских диктаторов, олигархов, коррупционеров, мироедов и генералов, припоминая им ужасы массового истребления коммунистов в 1965 году, а также дискриминационную продовольственную политику. Выглядит это живописно, но вряд ли выдержит состязание с летним ливнем.
Среди групп, использующих искусство для отстаивания прогрессивных идей, есть две удивительные. Первая называется Fehras Publishing Practices и основана тремя уроженцами Сирии, живущими в Берлине. На "Документе-15" они представили фотороман "Позаимствованные лица", посвященный литературной борьбе на арабском Востоке в 1950–60-х годах. В этой борьбе косвенно участвовали и страны НАТО, финансировавшие ряд просветительских программ, и СССР – через издательство "Прогресс", писательские конференции и Организацию солидарности стран Азии и Африки. Затея превратить сцены этой позабытой истории в фотороман сама по себе кажется эксцентричной, но группа FPP изобрела сверхнеожиданный прием. Ее участники превратили себя в трех героинь романа, и присутствие мужчин в платьях и макияже придает рассказу об интригах в давно забытых каирских литературных журналах безумное измерение.
Вторая группа называется Atis Rezistans, обитает в трущобах Порт-о-Пренса и проводит там "Гетто-биеннале". Гаитянское искусство с вудуистскими мотивами давно пользуется успехом у европейских и американских коллекционеров, но это не самые типичные его образцы. На "Документе-15" гаитянские художники получили идеальное помещение – церковь Святой Кунигунды, где макаберные скульптуры из ржавых железяк, лохмотьев и человеческих черепов напоминают об украшенных драгоценностями останках катакомбных святых, которым поклоняются в католических соборах.
Политический скандал – идеальный способ привлечь внимание, и на "Документе-15" он случился. Правда, это тот редкий случай, когда скандал не на пользу выставке, получающей немалые бюджетные деньги, поскольку он связан с болезненной для Германии темой – обвинениями в антисемитизме.
Обвинения стеклись из двух ручьев. Первый – исторический. В биографии историка искусств Вернера Хафтмана, который был главным консультантом первых трех выставок в 1955–65 годах, нашли грязное пятно: в гитлеровские времена он был членом НСДАП и штурмовиком, преследовал итальянских партизан, а после войны беззастенчиво врал, утверждая, что не имеет отношения к нацистской партии.
Но это дела давно минувших дней, а вот второй ручей куда полноводней: руангруппу заподозрили в том, что, пригласив палестинских художников, она потворствует радикальным антиизраильским активистам. Индонезийцы ответили, что превентивная цензура на основе этнического происхождения участников выставки является недопустимой формой политической цензуры. Министерство культуры Германии робко поддержало это позицию.
Дискуссия, продолжавшая несколько месяцев, завершилась проникновением неизвестных в помещение, предоставленное художникам из сектора Газа. Вандалы оставили на стенах загадочные надписи: 187 и Перальта. Организаторы выставки истолковали их как намек на статью уголовного кодекса Калифорнии, карающую за убийство, и испанскую неофашистку Изабель Перальту, которую депортировали из Германии, обнаружив в ее багаже флаг со свастикой, "Майн кампф" и изданную в гитлеровские времена книгу из серии, выпускавшейся для девушек-нацисток.
Получившая широкую огласку история вандализма привлекает посетителей в скромное помещение, занятое палестинскими художниками. Это редкий случай на "Документе", когда представлена самая что ни на есть банальная модернистская живопись, удручающе второсортная. Ничего антисемитского в этих картинах не найдешь, но и нет сомнений, что симпатии кураторов "Документы" всецело на стороне палестинцев. Это отражено и в кинопрограмме, подготовленной организацией Subversive Film, реставрирующей (очень небрежно) фильмы, так или иначе связанные с арабским миром. На презентации проекта нам показывают документальную ленту о разрушениях на Голанских высотах (1974) и рекламу туристических путешествий по Ираку (1966) с богатыми американками а-ля Жаклин Кеннеди, днем изучающими развалины Вавилона, а по вечерам любующимися танцами живота в ночных клубах Багдада. Гораздо интереснее посмотреть на живого Масао Адачи – кинорежиссера-троцкиста и бойца террористической Японской Красной Армии. 27 лет он провел в Бейруте, сидел в тюрьме и много лет не мог получить паспорт для выезда из Японии. Теперь это удалось, и 83-летний Масао Адачи оказался гостем выставки в Касселе. Взгляды его за эти годы ничуть не изменились.
Одно из направлений "Документы" – триумф альтернативной сексуальности. По соседству с художниками из сектора Газа новозеландский квир-коллектив обустроил БДСМ-донжон и показывает развратные фильмы об оргиях с участием небинарных персонажей из народа маори. Что об этом думают палестинские активисты? Вопрос, который я не решаюсь им задать.
Каждые пять лет "Документа" оживляет будни культурных институций Касселя. Ее выставки проходят во всех музеях, а их в небольшом городе на удивление много. Самый известный и популярный – музей братьев Гримм. Здесь группа "Элис Ярд" из Тринидада показывает видео-арт, деконструирующий диснеевские образы: у Белоснежки и пса появляются лебединые шеи с клювом. Этажом выше индонезийский сказитель Ангус Нур Амал Пмтоха демонстрирует свое искусство, в котором немаловажную роль играют кинетические объекты из мочалок, формочек для печенья, расчесок, губок, желтых уточек и игрушечных унитазов.
По соседству – музей погребальной культуры. Здесь представлена достойная коллекция гробов, саванов, урн, а также вдохновленных смертью произведений искусства, в том числе соблазнительная фотография Тимма Ульрихса, вмуровавшего себя в камень. Но лучше всего музейное кафе, в котором среди столиков стоит черная погребальная карета и лимузин-катафалк, а на террасе разложен индийский погребальный костер, которым можно любоваться, отдыхая на разноцветных шезлонгах с поучительными надписями. Участник "Документы-15", мексиканский художник Эрик Бельтран построил в погребальном музее заумную инсталляцию, посвящённую эволюции образа власти. Жители Касселя рассказывали художнику, как они представляют себе власть, и получались гибридные фигуры, полудьяволы-полубоги (Путину тоже нашлось место).
В музее Гессена показывают документальный фильм о печальной судьбе турецкого города Мюкюс, до 1915 года населенного армянами. Городской музей Касселя оккупировали квир-коллективы из Вьетнама и Новой Зеландии. Как обычно, хотя и не с таким размахом, как прежде, "Документа" присутствует и в невыставочных пространствах. В одном подземном переходе звучат голоса беженцев, депортируемых из Дании, в другом можно нажать кнопку на массивных часах и записать голосовое послание в никуда. Самая неожиданная локация – компостная куча в парке Карлсауэ, над которой натянуто поддерживаемое двумя воздушными шарами изображение верхушек деревьев: искусство вступает в состязание с природой.
Категорически антибуржуазная, непримиримо активистская "Документа-15" дает слово скромным коллективам из бедных стран, вытесненным на обочину мира искусства. Мы наблюдаем триумф бессильных, реванш обойденных. Неизбежный парадокс состоит в том, что выставка поневоле работает на капитализм, поскольку имеет коммерческое измерение (на "Документу-14" было продано более миллиона билетов). При этом отказ от старомодной фигуры Творца в пользу анонимных участников арт-групп, превращение музейного зала в колхозный элеватор, где обсуждают способы преобразования мира, выбивает из искусства его самую привлекательную часть – эстетику, "красоту". Впрочем, Йозеф Бойс, именем которого клянутся в Касселе, еще 40 лет назад предрекал, что когда-нибудь искусство вытеснят разговоры о политике. Так оно и случилось, хотя пока еще не везде.
Источник:www.svoboda.org