В Петербурге решается судьба осужденного трансгендерного человека, который является мужчиной только по документам и рискует попасть в мужскую колонию, где, предупреждают эксперты, его ждут насилие и унижение. Защита приговоренного борется за его безопасность и здоровье.
Сергей (имя изменено), осужденный к 4,5 годам колонии за распространение наркотиков, родился девочкой. До своего заключения Сергей успел поменять документы, и теперь по паспорту он мужчина. Он принимает гормональные препараты, внешность у него мужская, но полностью совершить переход, то есть изменить свое тело хирургическим путем, Сергей не успел – оно осталось женским. Сейчас он находится в СИЗО, но рано или поздно ему придется отправиться в колонию, и если колония будет мужская, то вряд ли ему удастся избежать насилия и унижений, считает юрист ЛГБТ-инициативной группы "Выход" Ксения Михайлова, которая защищает Сергея.
Непонятно, как будет обеспечиваться его безопасность, как ему будет оказываться медицинская помощь
– Сергей обратился ко мне за юридической помощью, это транссексуальный мужчина, который прошел через все процедуры по перемене пола и получил паспорт на мужское имя. Кроме того, он перенес операцию по мастэктомии, сейчас он находится на гормональной терапии. Он обвинялся в совершении преступления по статье 228.1 – "Сбыт наркотических веществ". Свою вину он признал, тут никакого спора нет. Но сразу возникла проблема по поводу меры пресечения и дальнейшего пребывания в местах лишения свободы – непонятно, как будет обеспечиваться его безопасность, как ему будет оказываться медицинская помощь. Несмотря на особо тяжкий состав преступления, мера пресечения ему все-таки выбрали в виде подписки о невыезде – учитывая, что это совсем молодой человек, к тому же непонятно, в какое СИЗО его отправлять. В суд были представлены материалы о том, что его физическое тело, оставшееся женским, не соответствует паспортному полу, что все операции, которые он планировал, не были проведены. Мы запросили в качестве свидетеля лечащего врача Сергея, и врач все это подтвердил – и что у него в яичниках имеется новообразование, и что сохраняется фертильность, и что ему необходимо в дальнейшем удалить матку и яичники. Со стороны обвинения была предложена уролого-гинекологическая экспертиза, и мы против нее не возражали.
Это женское СИЗО, но на практике там содержатся и некоторые заключенные мужского пола
Это необычная ситуация. Как правило, когда суды рассматривают дела в отношении трансгедерных людей, в том числе с диагнозом транссексуализм, они это обстоятельство просто игнорируют и руководствуются только тем, что видят в паспорте. Но здесь вышло по-другому – наверное, и благодаря нашей настойчивости, и благодаря тому, что судья приобрела из наших пояснений представление о том, что такое трансгендерность, танссексуализм. Она задала тысячу вопросов, потребовала из ЗАГСа документы, на основании которых произошла замена пола в паспорте, вникла в суть ситуации. И она решила, что хотя у нас есть все медицинские документы, но судебно-медицинская экспертиза имеет большую юридическую силу, чем письменные показания подсудимого. Тем более что документы показывают то, что когда-то было, а экспертиза – то, что имеется на момент рассмотрения дела. В результате судья вынесла очень интересный приговор, в котором прямо указала, что поскольку получены такие результаты экспертизы и анатомическое строение Сергея соответствует женскому полу, она назначает ему наказание в виде лишения свободы в колонии не строгого, а общего режима. И указала в приговоре, где именно он должен находиться под стражей, пока действует эта мера пресечения, – в СИЗО №5 на Арсенальной набережной. Это женское СИЗО, но на практике там содержатся и некоторые заключенные мужского пола – несовершеннолетние, а также бывшие сотрудники правоохранительных органов, то есть лица, с которыми предполагается особое обращение, – в целях безопасности их содержат отдельно от других заключенных.
По словам Ксении Михайловой, защиту очень волновал вопрос о том, возможно ли в условиях СИЗО продолжать гормональную терапию, необходимую Сергею. Ведь неправильный прием этих препаратов или их отмена может повлечь не просто резкое ухудшение здоровья человека, но и угрозу его жизни.
– Вопрос не в том, что он обратно девочкой станет, а в том, что вся система организма может рухнуть. Я предупредила об этом и СИЗО, и в результате он был отправлен на медицинское освидетельствование в одну из городских больниц и получил заключение эндокринолога о том, что ему необходимо продолжать гормональную терапию. И сейчас она ему проводится – но только теми гормонами, которые предоставляют его родственники и друзья. В СИЗО заключенных гормональными препаратами не обеспечивают, но и это уже очень немало – они согласны эти препараты принимать и делать уколы согласно графику. Это вообще большая проблема – ведь гормональные препараты без назначения тюремного врача в СИЗО не принимаются. Тем более делать инъекции должен врач – никто ведь Сергею в камеру шприц не даст. Мы сейчас подали апелляцию, чтобы ему заменили наказание в колонии на условный срок, но, конечно, шансы невелики – наказание и так ему назначено очень мягкое.
В мужской колонии его половая неприкосновенность будет под угрозой, там может случиться все
Но сейчас стоит вопрос – куда УФСИН его направит. У него мужской паспорт, а в приговоре написано "общий режим". Сейчас в СИЗО он не в женской камере, а в одиночной. Но так не может продолжаться весь срок, одиночное заключение – это несоразмерно тяжелое наказание. Дальше встает вопрос, кто будет его снабжать гормонами весь срок и сможет ли система ФСИН обеспечить ему безопасность. Ведь в мужской колонии его половая неприкосновенность будет под непосредственной угрозой, там может случиться все, вплоть до наступления беременности, а в системе ФСИН нет никаких документов, которые бы это регулировали.
Эта проблема беспокоит и создателя правозащитного проекта "Женщина, тюрьма, общество", бывшего члена петербургской Общественной наблюдательной комиссии (ОНК), занимающейся правами заключенных, Леонида Агафонова.
Леонид Агафонов
– У нас разная система наказаний для женщин и мужчин: женщин могут приговорить к отбыванию наказания только в колонии общего режима, женских колоний строгого режима не существует. И пожизненное заключение есть только для мужчин. Если бы судья отнеслась к Сергею формально, как к мужчине, он могла бы дать ему 10 лет в колонии строгого режима. То, что она затребовала для Сергея экспертизу, а потом назначила ему наказание ниже низшего, причем в колонии общего режима, и то, что в СИЗО он сидит в одиночной камере, – все это хорошо. Одиночная камера в таких случаях оформляется как безопасное место. Но это никак не решает вопрос, в какую колонию его отправлять: по документам он мужчина. Но, учитывая кастовую систему, существующую в российских тюрьмах, отправлять человека с женскими половыми органами в мужскую колонию – это значит сразу подвергнуть его насилию, унижениям, оскорблениям.
"Я живу как собака"
Трансгендерные люди в тюрьме – это не только российская проблема. Организация "Трансгендерная Европа" выпустила Доклад об обращении полиции с транс-людьми и их содержании под стражей в Центральной и Восточной Европе и Центральной Азии "Лишенные свободы, лишенные прав". Главные проблемы транс-людей за решёткой – это изоляция и насилие, говорится в докладе, "в местах лишения свободы обычно существует жёсткая иерархия, и те, кто находится в нижней части этой иерархии, – дети, старики, люди с инвалидностью или страдающие различными заболеваниями, геи, лесбиянки, бисексуалки и транс-люди – страдают от двойной или тройной дискриминации".
Меня избивали одновременно по 4–5 человек за то, что я отказывалась заниматься сексом
Среди множества примеров такой дискриминации, которые приводятся в докладе, есть рассказ трансгендерной женщины, проведшей семь лет в различных тюрьмах Армении. Она говорит, что на долю ЛГБТ-людей в тюрьме выпадают самые жестокие издевательства и унижения. Не спасает и помещение в одиночную камеру, утверждает она: "Другие заключённые давали по 1000–2000 драмов охранникам, чтобы те привели кого-то из гей- или транс-заключённых к ним в камеру, там их насиловали, а потом тот же охранник отводил их обратно. Меня избивали одновременно по 4–5 человек за то, что я отказывалась заниматься сексом. По всему моему виду было понятно, что меня избили, но никто из сотрудников тюрьмы ни о чём меня не спрашивал".
А вот фрагмент рассказа транс-заключенной в бразильской тюрьме: "…нас держат в клетках. Поверьте мне, я живу как собака. Ни стола, ни телевизора, ни стула – ничего. Я ем на полу. Я совершенно одичала. Не знаю, сколько ещё смогу это всё терпеть. Всё это слишком гадко. Даже собаки тут долго не живут. Я в отчаянии, я умираю".
Эти рассказы дают понятие о том, что может ожидать Сергея в мужской колонии. Сергей – не единственный трансгендерный человек в России, попавший за решетку, сейчас у юристов Российской ЛГБТ-сети четыре аналогичных дела. Леонид Агафонов считает, что Минюсту и прокуратуре необходимо признать эту проблему и постараться обеспечить особые условия отбывания наказания мужчинам, не успевшим провести полную коррекцию тела. Проблему здоровья он называет не менее серьезной, чем проблему безопасности, поскольку гормональные препараты, необходимые для трансгендерных людей, не входят в ОМС, и ни ФСИН, ни Минюст не будут их дополнительно оплачивать. Кроме того, многое зависит от доброй воли сотрудников ФСИН – принимать или не принимать эти препараты в передачах для заключенных. К тому же трансгендерные люди бывают разные – соответственно, и проблемы у них тоже разные.
Ее семь раз отправляли в карцер и каждый раз брили налысо. Вот такая форма издевательства – а ведь человек еще даже не осужден
– Я на днях разговаривал с трансгендерной женщиной из Иркутска, у которой мужские документы и органы тоже еще мужские, ее 11 месяцев держали в одиночной камере, – говорит Агафонов. – Там совсем другая ситуация, я с ней общался по видеосвязи, она выглядит как женщина, носит женскую прическу. Она больше всего жаловалась на то, что ее за время отсидки в СИЗО семь раз отправляли в карцер и каждый раз специально брили налысо. Вот такая форма издевательства – а ведь человек еще даже не осужден. Мы брали интервью еще у одной трансгендерной женщины, которая пять лет просидела в мужской тюрьме. Все это время она пыталась сделать переход и поменять документы, но ей не позволили этого сделать. Теперь у нее женский паспорт. Она неохотно вспоминает о насилии, которому подвергалась в колонии, но говорит, что ей приходилось против воли спать с другими мужчинами. Там же все очень жестко, естественно, она находилась в касте "обиженных". И я считаю, что если сейчас есть уже четыре таких дела, это достаточно много, чтобы вплотную заняться этой проблемой. Ее надо решать системно и кардинально.
Главное – обеспечить безопасность
Что будет с Сергеем, сидящим в одиночке в СИЗО на Арсенальной, пока никто не знает. У него побывали члены петербургской ОНК Роман Ширшов и Анастасия Некозакова. Сейчас Сергей чувствует себя нормально, никаких жалоб у него нет, говорят члены ОНК.
– Мы проверяли по просьбе адвоката условия его содержания в СИЗО. Мы спросили, его ли это желание – сидеть одному, или он хочет, чтобы вместе с ним в камере все же находился кто-то еще. Но он сказал, что его на данный момент все устраивает, что он чувствует себя в безопасности и что условия содержания у него нормальные. Насчет будущего – в какой колонии он себя видит – мы пока не говорили, – сообщила Анастасия Некозакова.
Между тем это главный вопрос и главная проблема, которая касается не только Сергея. Для разработки специальной инструкции по содержанию в колониях трансгендерных людей должна быть создана рабочая группа из представителей ФСИН, правозащитников и врачей, считают эксперты. Что касается самого Сергея, то в качестве наилучшего выхода для него она видит отправку в женскую колонию, что обеспечило бы его безопасность и позволило бы оказывать ему гинекологическую медицинскую помощь.
– Там бы не было угрозы изнасилования, угрозы беременности, – объясняет Михайлова. – Но у него мужской паспорт, и мне кажется, это ставит ФСИН в тупик. Судья благодаря медицинской экспертизе из этого тупика вышла и назначила ему наказание как женщине. Я думаю, что и УФСИН могло бы точно так же направить его в женскую колонию. Тем более что он очень молодой человек, и хотя лицо у него маскулинное в результате гормональной терапии, но и анатомия, и мышечная масса устроены у него по женскому типу, так что сам он никакой угрозы для других женщин не представляет… Мы будем просить оставить его при хозчасти в СИЗО, но шансов мало. Если его все же отправят в мужскую колонию, мы будем обжаловать это решение, которое по сути противоречит приговору суда.
Психолог Александр Лазарев, работающий с трансгендерными людьми, считает, что если Сергея отправят в женскую колонию, то не обязательно, что это решит проблему.
Пребывание в женской колонии может оказаться психологически крайне тяжелым, это будет постоянная гендерная дисфория
– Конечно, когда такого человека отправляют в мужскую колонию, главная опасность – это постоянное психологическое насилие в течение всего срока пребывания, это физическое насилие и даже физическая расправа. Он же отличается от всех, и он такой один, а уровень агрессии в тюрьме очень высок. Другой вопрос, что никаких реальных практик, что делать в данном случае, у нас нет. И я не представляю ситуации, при которой в колонии он мог бы получать гормональную терапию. Я бы предоставил Сергею возможность самому решить, в какую колонию он хочет. Потому что пребывание в женской колонии может оказаться психологически крайне тяжелым, это будет постоянная гендерная дисфория (дистресс, который человек испытывает из-за несовпадения между своей гендерной идентичностью и полом, приписанным при рождении. – СР). Мы не знаем, что думает об этом сам Сергей – может, он считает, что главное – защитить свою физическую неприкосновенность, тогда в женской колонии шанс на это выше. Мне как психологу важнее всего услышать самого человека. Что касается одиночных камер, то наша психика утроена так, что в изоляции очень возрастает уровень напряжения. В психике трансгендерных людей есть слабые места, у них часто возникают мысли о самоубийстве и прочие депрессивные мысли, в условиях изоляции они обостряются. В одиночестве, в замкнутом помещении от них никуда не деться, они начинают атаковать, и может возникнуть состояние, по ощущению близкое к сумасшествию.
Пока Сергею повезло хотя бы в том, что на этом этапе он находится в наилучших условиях из всех возможных, и это скорее исключение из правил.
– Во всех случаях, которые я знаю, суды и УФСИН полностью игнорировали особенности трансгендерных людей, они исходили только из паспортных данных, – говорит Ксения Михайлова. – Есть человек, который уже отправлен в мужскую колонию, есть человек, который находится пока в мужском СИЗО, в безопасном месте, а отправить в безопасное место – это значит просто в карцер закрыть.
Смена пола – это не блажь человека, с момента, когда человеку поставлен диагноз транссексуальность, это становится медицинской необходимостью
Мне кажется, в документах, регулирующих деятельность УФСИН, должно появиться упоминание, что такие люди есть. Гормональная терапия, которая им необходима, должна быть включена в обязательный минимум для людей, находящихся под стражей и в местах лишения свободы. Для этого нужно понимание, что смена пола – это не блажь человека, что с момента, когда человеку поставлен диагноз транссексуальность, это становится медицинской необходимостью. То есть с медициной понятно – на нее просто нужны деньги. С безопасностью сложнее – с одной стороны, человек имеет право находиться в колонии, которая соответствует его паспортному полу, с другой – имеет право находиться в безопасности, как в случае с Сергеем. Но если взять трансгендерную женщину и поместить ее в женскую колонию, то может возникнуть проблема безопасности для других заключенных женщин. Специальная колония тоже не выход – все трансгендерные люди разные, вместе их помещать нельзя. Мне кажется, должна меняться сама система ФСИН – там должна обеспечиваться безопасность для всех. Поэтому система ФСИН должна быть реформирована таким образом, что если человек попадает в колонию, его безопасность должна быть обеспечена.
Источник:www.severreal.org