Владимир Паперный, автор "Культуры Два" – легендарного исследования о чередовании модерна и антимодерна в России – рассматривает нынешнюю войну как часть глобального консервативного поворота. Тем не менее он уверен, что в скором будущем запрос на современность опять вернется. Владимир Паперный ответил на вопросы Радио Свобода:
– К вам примерно двадцать последних лет приставали с вопросом: "Ну что, уже наступила Культура Два?" – имея в виду конец свобод, тех куцых вольностей, которые еще остались по каким-то причинам в России. Заморозка режима была вполне предсказуемой вещью, согласно вашей теории; но вот война – изменила ли она принципиально вашу концепцию? Или, наоборот, она вполне логично вписывается в вашу теорию?
– Считаю, что она скорее вписывается, чем противоречит моей концепции чередования культур. Война была изначально очень важным моментом "Культуры Два". Пиком сталинской культуры можно считать заключение пакта Молотова – Риббентропа. Оба диктатора желали поделить мир и совместно управлять им. Альянс двух таких военизированных стран был бы, безусловно, серьезной угрозой миру. Но и столкновение между ними было в итоге неизбежным. Гитлер, как известно, кинул Сталина, выражаясь криминальным языком 1990-х. Генералы отговаривали Гитлера: не суйся туда, вспомни Наполеона, – но он их не слышал. Мне кажется, что главным аргументом для него стало поражение Красной армии в совершенно провальной финской кампании 1939–40 годов. Гигантская Россия почти проиграла эту кампанию – в итоге Финляндию удалось только ценой несопоставимых потерь заставить подписать мирный договор.
Сейчас Россия ведет войну не просто с Украиной – но по сути со всем Западом. Мы можем это назвать идеологической войной. Которая, однако, точно так же забуксовала – теперь на просторах Украины.
Владимир Паперный
Родился в 1944 году. Окончил факультет промышленного дизайна Строгановского училища, а затем аспирантуру Центрального научно-исследовательского института теории и истории архитектуры. Кандидат культурологических наук (РГГУ, 2000). Его диссертация, где на примере сталинской архитектуры и скульптуры исследуются смысловые и стилевые особенности тоталитарной культуры, еще в 1980-е стала одним из бестселлеров советского самиздата; впервые опубликована по-русски в США в 1985 году издательством Ardis под названием "Культура Два". В России книга опубликована в 1990-е годы. Сам термин "Культура Два" с тех пор стал общеупотребительным понятием в искусствознании. В 1981 году эмигрировал в США. Был стипендиатом Кеннановского института в Вашингтоне, Бристольского университета в Англии и Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе. С 2013 года – адъюнкт-профессор Университета Калифорнии в Лос-Анджелесе. Работал арт-директором и начальником отдела рекламы в американских корпорациях. Возглавлял дизайн-студию VPA, которая занималась производством документальных телефильмов. Автор научных и художественных произведений; в 2021 году вышел его первый роман "Архив Шульца", который вошел в короткий список премии "Большая книга". Живет в Лос-Анджелесе.
– Можно обнаружить много параллелей между сталинским режимом и путинским. Но есть и одно важное отличие: путинизм хочет не столько строить будущее, сколько желает перепридумать, перекодировать прошлое. Нет ли тут противоречия с вашей теорией? Может быть, между культурой Один и Два притаилась какая-нибудь гибридная Культура Полтора, что-то промежуточное? Культура, которая эксплуатирует прошлое – но при этом не строит будущего?
– Тут нет противоречия; в самом начале моей диссертации, которая потом стала книгой, сказано: Культура Один обращена в будущее – сбросить Пушкина и Толстого с корабля современности и так далее. А Культура Два обращена в прошлое, старается его реконструировать. Будущее там представляется идеальным, но туманным и уходящим куда-то в бесконечность. Писатель Николай Атаров в 1940 году написал книгу "Дворец Советов" – восхваляющую, разумеется, еще не построенный (и в итоге не осуществленный) проект на месте снесенного храма Христа Спасителя на Волхонке. Тем не менее там приводятся многие интересные факты. В частности, инженерам было дано указание рассчитать конструкцию дворца так, чтобы он стоял "вечно". Так буквально было написано в техническом задании. Что поставило инженеров в очень трудное положение. Они говорили, что, мол, в наших формулах нет такого понятия. Мы не можем рассчитать вечность. Мы не имеем такого аппарата, у нас нет таких инструментов. Но мы постараемся, чтобы он стоял долго. Им отвечают: нет-нет, вы не поняли. Он должен стоять вечно!